я вижу — жизнь — замедленная съёмка: как шаг за шагом, без границ, люди идут наощупь, как в потёмках, теряясь в городах и океане лиц. читать дальше ища свой смысл жизни тут и там; плутая в заколках переходов; преследуемые по пятам плохих воспоминаний хороводом...
как мало было сделано до нас! как многое теперь непоправимо! как часто упускали нужный час, и думали: успеем. время текло мимо.
задумавшись, я не смотрю себе под ноги, и тут — визг тормозов, мотора рёв... почти что слышу, как в тревоге сердце заходится твоё.
я вижу, что автомобиль всё ближе пара секунд — и будет всё. вокруг кричат; ты неподвижен... словно забыл, что ты — моё.
широкий мир сужается до клетки, до вздоха, до движенья глаз. крик поднимает птиц на ветках; нет времени для глупых фраз.
нет слов, когда всё знаешь наперёд, возможности — давно истрачены зазря. коль "было суждено" — произойдёт, "сегодня, здесь", как говорят...
перед глазами ярко стынет полоса, ещё немного — и не станет уже нас но сердце ещё верит в чудеса, ничто на свете не важней "сейчас".
и разрывает душу на куски от боли, слёз и сожалений; и только бы тебя успеть спасти! когда себя — уж точно не сумею...
погас экран. исчезли точки, лица, я слышу голос, голос без конца... он говорит: "перелистни страницу, яви себя пред взор Творца..."
внизу, на теле — отпечаток колеса, перед глазами — сполох света, живи. я поднимаюсь в небеса; и верю: ты найдёшь ответы.
Оридж, что-то типа притчи, гет, романс. Возможен пафос. Размещение запрещено.
Time to escape The clutches of the name No, this is not a game It’s just a new beginning
I don’t believe in fate But the bottom line it’s time to pay You know you’ve got it coming... 30 SECONDS TO M.A.R.S. – Escape
Перелётная Птица
Даша всю жизнь была правильной: отличница в учёбе, первая в олимпиадах и соревнованиях. К тому же, красавица. Ей завидовали, ею восхищались. читать дальшеВот только отношения всё не ладились: мало кто мог вынести рядом с собой идеал. Парни пытались ухаживать, но кроме внешности им было нечего ей предложить, – говорила она на третий месяц знакомства. Девушки шептались за её спиной.
Разрывы Даша переносила стойко, без слезинки. Мама, поглаживая её по спине, бывало, приговаривала: «Ничего, найдёшь ещё лучше!» Мама всегда знала, как нужно делать правильно. И Даша верила: поступила в университет на хорошую, выбранную ей специальность, проучилась там несколько лет...
А на пятом курсе встретила его: Никита пил, курил, был весь покрыт татуировками и постоянно где-то пропадал. Приезжал грязный, вечно без денег, но на все вопросы отмахивался, смеясь. Потом показывал фотки: красные, изрезанные закатными тенями скалы и горы; шапки тропических лесов где-то далеко внизу, казавшиеся не более чем кочками мха; застывшее молоком море на рассвете. Даша смотрела на них широко раскрытыми глазами и немножко, – самую капельку, – завидовала. Никита был птицей – свободный в своих желаниях, он жил как хотел. Хочешь – на север, хочешь – на юг. Льды Арктики, жёлтые, пропахшие пылью просторы Сахары, густые, влажные массивы тропических лесов, холодные, укрытые снегом горы Тибета... Даша рассматривала снимки, и каждый из них притягивал взгляд, и хотелось... всякого. Того, чего приличные люди вряд ли бы одобрили. Например – нырнуть внутрь, вдохнуть терпкий запах согретой солнцем зелени или солёный – океана, или чувствовать ветер, стоя на вершине обрыва... Даша сжимала кулачки и сидела так, успокаиваясь; ногти врезались в ладонь маленькими полумесяцами. После одёргивала себя: хорошие девочки не должны завидовать, тем более у неё и так было всё – престижная работа, хорошая зарплата и любимая мама. Вот только счастья – простого, но такого желанного, это почему-то не приносило.
– Кем ты работаешь? – однажды спросил её Никита. – Экономистом. Он кивнул. – Круто. А зачем? И Даша не смогла ответить. Не смогла объяснить так, чтобы понял такой, как он. А когда попыталась, то Никита перебил её вопросом, на который не было ответа. Он спросил: – Не скучно? И тут Даша поняла, что он прав. Что ей чертовски – невыносимо – скучно работать по этой специальности. Потому что выбирала не Даша, нет. Выбирала мама. Как и всё, что она, Даша, делала или делает. А её собственные интересы всегда задвигались, как не стоящие внимания. – Чего ты хочешь? – спросил Никита тихо. Даша опустила голову. Потом подняла. Её глаза сияли, когда она выговаривала слова, которые боялась, – и, одновременно, – так хотела произнести: – Всё. Он улыбнулся.
В тот вечер он проводил её до дома, и это стало их нитью, мостом между разными берегами.
Эйфория длилась ровно до того момента, пока они, гуляя неподалёку от Дашиного дома, не столкнулись с мамой. – Галина Васильевна, – мысленно сжимаясь под буравящим взглядом, представила маму Даша. – Никитос, очень приятно, – сказал Никита. Потом добавил: – Можно просто Ник. И подмигнул. Мама натянуто улыбнулась и резко заторопилась домой. Даша с тоской смотрела ей вслед, пока её не отвлекла лёгшая на талию рука – Никита, улыбаясь, притягивал её к себе. Но, вопреки ожиданиям, поцеловал в щёку, а не в губы.
Дома предсказуемо ждал разбор полётов. Мама кричала, в кого Даша такая распутница, и что сама она бы никогда – НИКОГДА – не связалась с подобным типом. Сетовала, на кого она её растила. И, наконец – чтобы больше не видела, – СЛЫШИШЬ?! – дочь с этим наркоманом. А то кто знает, что у них на уме, у этих волосатых! Даша стояла насмерть, и после долгих пререканий мама сдалась. А может, просто устала ругаться. Или, как подумалось Даше, вспомнила её отца. – Приведи его, – наконец решила она, махнув рукой. – Хочу посмотреть поближе. Даша только вздохнула.
Последующее знакомство для мамы прошло бурно. Даша могла её понять: в своём "праздничном" прикиде, с неряшливо отросшей бородой и разноцветными побрякушками в дредах, Никита был похож на пирата. Ему бы ещё бутылку рома в руки да карту, и можно отплывать, не дожидаясь родительского напутствия. Она хихикнула, и мама, ещё не отошедшия от его появления, покосилась на неё с неодобрением: приличные девочки не смеются над чём-то своим, когда вас больше, чем двое. Вечер выдался тяжёлым. Никита косил под дурачка, шутил и сам же смеялся шуткам, не забывая приятельски хлопать Дашу по плечу, и развлекался тем, что пускал вверх колечки дыма. Мама мрачнела с каждой минутой; кажется, она начинала всерьёз опасаться на психическое здоровье дочери. Сама Даша сидела прямо, готовая отразить любой удар в их с Никитой сторону. Но ей так и не пришлось этого делать.
– А на кого вы учитесь? – деловито спросила мама, когда поток историй от Никиты иссяк. – Ни на кого, – беззаботно ответил он. Кажется, мама впала в ступор, но всё же решила уточнить: – Но учились же, да? Что закончили? – Школу. Даша еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Её мама, до зубов и костей правильная мама, уверенная, что все нормальные люди после школы идут в университет или, по крайней мере, в колледж, просто не могла поверить в то, что человек со средним образованием вполне может быть наравне с тем, кто закончил «вышку». – Кем вы работаете? – сделала мама последюю попытку. – Я фотограф. Фотографы, как и все творческие люди – художники, актёры, музыканты, – априори приравнивались мамой к бездельникам. Оправдываясь своим «талантом», они, по её мнению, не были в состоянии заработать ни копейки. И вообще, всё это несерьёзно. Чего не скажешь про, например, юристов... – Ясно.
Они ещё немного побеседовали, а затем мама отправила Дашу на кухню – заваривать чай. А сама повернулась к Никите. – Я считаю, вам нужно расстаться. Вы не подходите моей дочери. Думаю, она ошиблась насчёт вас. – Похвальная прямолинейность. Однако это не вам решать, – спокойно ответил тот. – Не думаю. Я её мать, я знаю, как для неё лучше, а вы ей – никто. – Да-да-да, вы знаете, как для неё лучше... Но почему вы, её мать, не видите, что то, что она делает, убивает её? Ей нужен мир, а вы отрезаете ей крылья. – Не сравнивайте её с собой! Она не такая, как вы и... – она набрала в грудь побольше воздуха, – вам подобные! – Но и не такая, как вы, тоже. Она – это она. Она – личность; у неё есть свои цели, свои желания. Почему вы делаете из неё куклу? – Я не... – начала мама и осеклась, внезапно осознав, что тот, кого она приняла за неопытного легкомысленного мальчишку, оказался взрослым мужчиной. И подавить его, такого сильного, она не могла. Как не смогла в своё время укротить Дашиного отца. Он тоже слишком любил свои крылья. – Почему пытаетесь вылепить то, чем не смогли стать сами? – глядя ей прямо в глаза, продолжил Никита. – У неё своя жизнь, не перекладывайте на неё ответственность за свои прошлые ошибки. Галина Васильевна смотрела на него со страхом. Её словно накрыло чувством дежа-вю: то же самое говорил ей бывший муж при разводе.
Спустя месяц после того, как Даша закончила бакалавриат, Никита сказал, что хочет вернуться в Африку. – Давно там не был, – пояснил он в ответ на вопрос, почему именно туда. А потом спросил – как-то неуверенно, словно боясь, что у неё не хватит духу: – Поедешь со мной? Он выглядел серьёзным, и Даша как никогда прежде почувствовала себя ещё не оперевшимся птенцом. Но это больше не пугало, скорее наоборот – влекло в неизвестность и неизведанность. С появлением Никиты ей стало слишком тесно в заботливо выкованной клетке родительской любви. Даша встречала многих, но ни с кем ей не было так же свободно, как с ним. И ещё он был первым, кто позвал за собой. Поэтому думала она недолго. – Никогда там не была, – честно призналась она. – Наверное, там красиво? Никита улыбнулся, сжав её руку своей. – Особенно с высоты. Крылья, невидимые и сильные, раскрывались за её спиной, наполняя тело ветром и делая его лёгким, как пёрышко.
Позже, стоя с ним на склоне Килиманджаро, высоко над пылающим от солнца горизонтом, Даша подумала, что быть неправильной девочкой не так уж и плохо.
Синим и чёрным, низким, тяжёлым; Тёплым и зыбким, и безоблачно-голым, С тонкими линиями от самолётов, Ветром ведомых за крыльев пролётом...
Небо бывает разного цвета: В розовой дымке перед рассветом, С сиянием гало посреди лета, Росчерком-искрой хвоста от кометы...
Бездонным и синим, ясным и звёздным, Морозным, высоким и очень серьёзным; С радужным всполохом полярных течений, Отрезанных бурей от всяких сомнений.
Небо бывает угрюмым и стылым, Призрачно-серым, устало-унылым; Полным внутри серебристого cвета, Когда зимним солнцем ничуть не согрето.
Влажным и пыльным, страшным и знойным; Стремительно-сильным, или — спокойным, Весенним и звонким, хмурым, сердитым... Стеной из дождя благодарно умытым...
С очерченной алым над морем границей, Вспышками пламени на заката страницах, Пастельных оттенков, иль яркого цвета — Любое из них я люблю беззаветно.
Небо бывает, действительно, разным — Но, всё равно, невозможно прекрасным.
Приходи ко мне ночью, Я оставлю открытым окно. Приходи ко мне днем через дверь, Как нормальные люди. читать дальшеПриходи и в мечтах - Через книги, записки, кино Приходи просто так, Мне не нужно цветов и прелюдий. Приходи в мою жизнь, Я готова ее распахнуть, Приходи в мой мирок, Даже если захочешь разрушить Приходи навсегда, насовсем, Я решила рискнуть! Приходи наконец, И спаси свою грешную душу!
Приходи ко мне просто, Не бойся, я знаю твой страх. Приходи и останься, На столько, на сколько захочешь. Приходи, я не буду любить и носить на руках, Приходи, я с тобой разделю бестолковые ночи.
Приходи... Мы с тобою сумеем беду пережить. Приходи... Я тебя напою самой чистой надеждой! Приходи... И не ври, будто ты не умеешь любить, Приходи как всегда - Со своею улыбкой небрежной.
Приходи! Пусть на миг, пусть на час, на секунду одну! Приходи! Оторвись наконец от безудержных будней! Приходи. Принеси мне сквозь золото лета весну. Приходи. Растопи безоглядную жаркость полудней.
Приходи ко мне завтра, сегодня, вчера и всегда! Приходи в мои сны И сломай недоверия дверцу! Приходи в мой покой, Улыбнись, убеди и тогда... Я открою тебе и пущу, наконец, в свое сердце...
Pixie. Я не прощаюсь - прощаются с теми, кто ушёл навсегда. Я же надеюсь, что ты найдёшь свой путь и когда-нибудь мы обязательно увидимся. Если не наяву, то, может, во сне)
Эту песню написал один из её ПЧ к одному её фику. С тех пор она у меня намертво ассоциируется с Пикси. Она такая же светлая, какой была ты.